ФОРУМ ЗАКРЫТ ДЛЯ РЕГИСТРАЦИИ И ЗАПИСИ 19.04.2015 г.
Вопросы, предложения, пожелания отправляйте на адрес: webmaster@insiderrevelations.ru
Новый форум находится здесь: Правдология. Пожалуйста ознакомьтесь с тематикой сайта и форума "Правдологии", прежде чем создавать новые темы и сообщения. Не все вопросы, которые было уместно обсуждать на данном форуме, будет уместно обсуждать на новом.
Поэты не рождаются случайно,
Они летят на землю с высоты,
Их жизнь окружена глубокой тайной,
Хотя они открыты и просты.
Глаза таких божественных посланцев
Всегда печальны и верны мечте,
И в хаосе проблем их души вечно светят тем мирам,
Что заблудились в темноте.
Они уходят, выполнив заданье,
Их отзывают высшие миры,
Неведомые нашему сознанью,
По правилам космической игры.
Они уходят, не допев куплета,
Когда в их честь оркестр играет туш:
Актеры, музыканты и поэты -
Целители уставших наших душ.
В лесах их песни птицы допевают,
В полях для них цветы венки совьют,
Они уходят вдаль, но никогда не умирают
И в песнях и в стихах своих живут.
Всякий обнявший женщину — Адам. А его женщина — Ева.
Всё происходит впервые.
Я увидел на небе белый круг. Мне говорят "луна", но это всего лишь слово, всего лишь миф.
Я побаиваюсь деревьев. Они до того прекрасны!
Мирные звери вокруг ожидают своих имён.
В книгах на полке нет ни единой буквы. Они возникают, как только я раскрываю книгу.
Перелистывая атлас, я создаю Суматру.
Всякий, хватающийся в темноте за спички, изобретает огонь.
В зеркалах нас подстерегают чужие лица.
Всякий, смотрящий на море, видит Великобританию.
Всякий, произносящий строку Лилиенкрона, вступает в битву.
Я увидел во сне Карфаген и легионы, разрушившие Карфаген.
Я увидел во сне клинок и весы.
Слава любви, в которой никто не обладает никем, а каждый дарит себя другому.
Слава кошмару, после которого понимаешь, какой ад мы способны создать.
Всякий, вступающий в реку, вступает в Ганг.
Всякий, смотрящий на песок в часах, видит распад империй.
Всякий, играющий с кинжалом, предвещает убийство Цезаря.
Всякий спящий несёт в себе всех — и живых, и мёртвых.
Я увидел в пустыне юного Сфинкса, который только что создан. Ничего старого нет под солнцем.
Всё происходит впервые и навсегда.
Всякий читающий эти слова — их автор.
Просто не знаю, кто я сейчас такая. Нет, я, конечно, примерно знаю, кто такая я была утром, когда встала, но с тех пор я всё время то такая, то сякая — словом, какая-то не такая...
Просто не знаю, кто я сейчас такая. Нет, я, конечно, примерно знаю, кто такая я была утром, когда встала, но с тех пор я всё время то такая, то сякая — словом, какая-то не такая...
Я набрала в себя очередную порцию соленой воды со всем тем, что в ней плавало, но что-то мне сейчас не нравилось. Что-то вода была какой-то темной, мутной, хотя кажется ночь еще не наступила. Неплохо было бы передвинуться с этого места.
Надо сказать, что я какое-то животное на морском дне, а вот какое? Естественно, что названия своего я не знаю. Я еще довольно простое животное, и у меня только одно отверстие, я в него втягиваю воду, захватываю все, что в ней находится, перевариваю и выплевываю, перевариваю и выплевываю. И снова захватываю, перевариваю и выплевываю, и так все время.
А еще у меня есть детки. Сбоку у меня растут две детки – одна совсем маленькая, просто еще бугорок, а другая побольше – скоро отпочкуется. О нет, кажется еще одна есть, совсем-совсем маленькая, я её сразу не заметила, потому и думала, что две, считать-то я не умею. Только различаю один, два и больше двух. О мои прекрасные детки, и вы знаете, я их очень люблю, ну просто очень-очень.
Вы люди со своей высоты , думаете, что мелкие морские гидры ( да, кажется я кишечно-полостное ) ничего не думают и не помнят. Ошибаетесь. Я очень хорошо все помню, несмотря на то что было это много миллионов лет назад. Так вот, сейчас я конечно не гидра – эволюция свое дело сделала. Но я хотела рассказать вам о том далеком случае, который все сдвинул, когда я еще была гидрой… Ученые думают, что эволюция была сама по себе, что выживали сильнейшие, а мы низшие животные такие глупые, что сами ничего для себя сделать не могли. Посмею рассказать вам случай…
Итак в тот день я заглотила очередную порцию воды. Но что-то в ней было нехорошее, оно не переваривалось. Ах да, это оказались песчинки, откуда они взялись? Кажется наверху буря, и морское течение захватило поднятый прибоем песок. Я поднатужилась и выплюнула песчинки. Но внутри меня все заболело. Однако надо питаться и дышать и я захватила еще порцию воды. Но что это. Что-то тяжелое, непомерно тяжелое. Это не песчинка, это уже просто камень. Его надо поскорее выплюнуть.
И тогда я поднатужилась со всей силы. Камень даже не пошевелился, только сдавил мою нижнюю часть, а мои детки, мои любимые детки от натуги оторвались от меня. Но ведь еще рано, они могут погибнуть. Они непременно погибнут, потому что еще не могут питаться самостоятельно. Вы не представляете, какое это было для меня горе, потерять детей. Я долго плакала без слез, а потом решила, что хватит плакать, надо жить дальше, детки у меня еще появятся. Мне надо было выплюнуть этот проклятый камень.
Я поднатужилась еще раз, а потом еще. Сил становилось все меньше и меньше, а камень не поддавался. Питаться я уже не могла, - почти всю полость занимала эта крупная песчинка. Но вы не представляете, как я хотела жить, как я боролась за свою жизнь.
Но все равно камень победил.
Но чего я боялась? Я боялась, что умру, но я не умерла. Я снаружи осмотрела мертвое тельце гидры. Было чуть-чуть его жаль. Даже по своим детям я скорбела больше.
Вообще-то это очень глупо питаться и испражняться через одно отверстие. Вот было бы у меня их два, я бы пожалуй не умерла так рано, и деток бы напочковала побольше. Да-да, нужно иметь два отверстия, и тогда жизнь будет прекрасна. Пожалуй в следующем теле нужно два отверстия…
…………………………………………………………………………………………………
Жизнь на самом деле прекрасна, я достигла своего. Это уже следующая моя жизнь. Теперь я червяк на морском дне, и у меня два отверстия. Песчинки проходят сквозь меня не причиняя никакого вреда. Это я сам придумал, что мне надо два отверстия, а не какой-то там естественный отбор. Отбор вообще думать не умеет, а я умею, хоть и червяк.
2. Еще одна ступенька.
Сколько миллионов лет я так ползал по дну морскому я не считал. Умер – родился, умер – родился, опять червяк. Старый червяк, молодой червяк, личинка – какая разница. Я радовался что у меня два отверстия: одним я кушал, а другим, простите за выражение, какал ( не понимаю, что в этом такого плохого, что люди считают это неприличным).
Но вот как- раз меня слопал какой-то уж очень большой червяк, а ведь я уже был вовсе не личинка. Но скажу вам, что в те времена кроме червяков, гидр, амеб и им подобных вовсе никого не было, и идею подсмотреть было не у кого.
Я родился еще раз червяком побольше, но меня опять слопал червяк еще больше. Некоторое время я чувствовал как меня переваривает его «желудок» и растворяют ферменты, и это конечно, страшно, а потом остался без тела вообще, прямо рядом с этим нахалом. На этот раз он меня съел возле камня с трещиной, в которую я не успел заползти, и сытый развалился прямо на камне. Это был мой домик, из которого я выбирался чтобы покушать. Он бы не мог просунуться в мою трещину, потому что его диаметр был раза в три больше. И тут, когда от моего тела в его животе уже ничего не осталось, меня посетила прекрасная идея – нужно иметь домик, всегда сидеть в домике и не высовываться. Я это захотел так сильно и страстно, что уже не мог оставаться прежним.
Итак, пока я был личинкой в следующей жизни, я рос очень медленно, потому что в трещинах, в которых я прятался еды было очень мало. Но теперь у меня был мой главный жизненный принцип которого я всегда придерживался «Не высовывайся!». Но высовываться все равно приходилось из трещинок. И вот как-то я заметил, что мне становится неудобно ползать, потому что мое тело начинает сковывать известковый панцирь. Я встал вертикально вверх и окаменел. Я находился внутри прочной трубки, рот мой торчал наружу, отверстие для сброса находилось внизу, и это было очень удобно. Иногда я выдвигал наружу верхнюю часть мягкого тела, чтобы что-нибудь ухватить, но никогда полностью не покидал панцирь. Расти теперь я мог только вверх, слегка расширяясь конусом - панцирь не давал возможность расти вширь.
Кто знает науки, может назвать меня трубочником, морским трубочником, моими пресноводными родственниками любители кормят аквариумных рыбок.
Но я был трубочником покрупнее, чем эти во много раз.
Как-то раз, помню, большой пребольшой червяк попробовал меня съесть – ничего у него не вышло – я спрятался. И в этом моя радость – у меня всегда есть возможность спрятаться, а выползаю из домика я редко, только чтобы размножаться. Ну и глупые же они, эти большие черви. Это ж сколько надо съесть, чтобы вырасти таким большим. При том всегда есть возможность, что кто-то вырастет еще больше и сожрет тебя. Ах глупо, ах как глупо! А в панцире-то хорошо… Я червяк в панцире! Вот радость-то….
3. И еще одна ступенька
Все бы ничего, торчал я вертикально в разных панцирях еще пару миллионов лет, естественно умирая и рождаясь, и был бы счастлив, если бы не эти черви, которые достигли громадных размеров. Надо сказать, что еды в море все прибавлялось, я ел и рос только вверх, и вырос прилично, а этот гад большой червяк, меня просто переломил пополам. Не знаю, догадался ли он, или у него это вышло нечаянно, он навалился на меня всей своей тушей, а мой панцирь – хрясь, и переломился. Он тут же меня сожрал, и уполз довольный давить моих собратьев. Мой панцирь то был хрупким и длинным.
Какой-нибудь геолог или палеонтолог потом найдет мой панцирь в известковых отложениях и вздрогнет, не зная отчего. А может подумает о себе - не его ли предки погибли в этом палеозойском море много миллионов лет назад? Не предки, а ты, ты, и только ты, и только поэтому тебя так притягивают эти известковые слои. Тебе кажется, что истина где-то рядом, так оно и есть. Истина в тебе, а не в вине, как тебе говорил твой приятель-собутыльник - какой-нибудь художник. В вине её нет, она в этом панцире. Если ты захочешь, ты вспомнишь.
Но тогда, после того, как мое тело было переварено в «желудке» червя, я остался у пустого панциря. Сперва я плакал без слез – было себя жалко, потом я разозлился на этого гада ( Ух, как я был зол!), а потом понял, что мне нужно не расти вверх прямо, а лучше закрутиться улиткой, тогда панцирь никто не переломит. Представляете, я сам придумал это, хоть я и червяк в трубочке.
И вот я уже не червяк, а почти что улитка, а еще через несколько рождений я уже моллюск, со всеми преимуществами, а не червяк. Представляете мою радость? Я могу ползать, и у меня есть домик, и он не ломается.
А представляете теперь, что стало с теми большими червями, которые давили нас, своих собратьев? – Они так и остались червями - до сих пор ползают по дну морскому, не развиваясь. Или еще хуже, превратились в паразитов, а паразиты как известно не развиваются.
- И чего тебе там бегать, нечего девочке делать на стройке, иди вон посуду помой – говорила мне мать.
За окном раздавались равномерные удары копра, забивающего сваи, какой-то визг и грохот.
- Да, а Генке так можно не мыть посуду, а я всегда её мыть должна. – высказала я ей свою обиду, убирая со стола , - ему все можно, и на стройку, и суп не доесть, и кружку не помыть, - и я с силой шлепнула тряпкой по столу. – Я поразилась, как Геночка тихохонько улизнул из-за стола, я мне теперь отдуваться с посудой
- Вообще детям нельзя на стройку, с чего ты взяла, что Генке можно? – вмешался отец.
- А потому что он тогда липучку принес, а вы его даже не наругали, - сказали, что теперь он будет свои штаны ей чистить. Я тоже хочу липучку*. (Липучка – в просторечии изол, гидроизол – строительный материал для изоляции стыков в 70-80 годы)
- Еще чего не хватало – воровать со стройки!
- А я не буду воровать, там её целая куча и все берут, и никто ничего не ворует.
- О Господи, и когда эта стройка закончится! В округе ни одной детской площадки! – вздохнула мать, скрестив на груди руки. -
- Не, я туда не пойду, я пойду к Ленке.
Я соврала. В моих планах было найти кучу с липучкой, про которую мне рассказал Генка, найти в другой куче с мрамором голубой камешек, и пособирать причудливые куски железа, которые получаются при сварке. И еще было бы совсем неплохо залезть по железной лесенке на самый верх и посмотреть вниз. Это же выше крыши!
Только бы кто-нибудь из рабочих не прогнал, как в прошлый раз. Самое интересное место, и нельзя. Вот вырасту, буду по всем стройкам лазить, и вы мне ничего не скажете!
Я мысленно строила планы с какой стороны подойти к лестнице, и где вообще куча с липучкой. Генка говорил, что её недавно привезли – если она возле ворот, то липучки мне не видать – там злой дядька. Он прошлый раз меня поймал, и обещал родителям рассказать....
- Ты, меня слышишь!? – громко крикнула мать, я за своими мечтаниями о липучке её даже не услышала.
- А? – что ты сказала?
- Я сказала, что если увижу тебя на стройке, или тебя кто-нибудь там увидит и мне передаст, то отправлю тебя к бабушке, там хоть ничего не строят и я буду спокойна, что ты не свернешь себе шею.
- Там неинтересно.
- Понятно, что не интересно.
- Не мам, я не пойду, на стройку. Ну все, посуду помыла, со стола стерла, я пошла гулять.
- Иди. Смотри не вымажься, платье еле отстирала.
- Ладно
Вообще-то это было мое любимое платье, и я не собиралась его мазать. Белое, с кружевом и оборочками, я в нем совсем как принцесса. А по белому полю синие и розовые бабочки. И кружится оно больше чем у всех девчонок. Димке из параллельного класса я в нем нравлюсь. А мама меня сильно ругала, говорила – где я нашла этот мазут. Но я ей ничего не сказала. Вообще-то мазут я нашла на железной дороге . Там стоял старый тепловоз и мы на него залезли. В кабине было совсем неинтересно – все что можно там уже сняли. У него еще половины колес не было, они рядом лежали и еще там валялись подшипники, я взяла два, они и были мазуте. В подшипниках такие блестящие шарики, если их разобрать.
Но подшипники пришлось выкинуть когда за нами тетка погналась – неудобно бежать, когда у тебя в карманах железяки - по ногам бьют, платье-то длинное.
А сейчас я такая красивая, и платье у меня чистое, и лента в косе с блестками – не хуже чем у Ленки.
Я спустилась по лестнице во двор – мальчишки играли в шарики – те самые, из подшипников. Они наделали лунок в земле и катали их из лунки в лунку. Как мне хочется покидать эти шарики, но у меня своих нет, а в игру принимают только с шариками. И вообще, сейчас я найду кучу с липучкой…
Я свернула за дом.
Ничего себе!!!
На стройке вырос новый забор!
И это всего за два дня!
И ни одной дырки в заборе!
А возле ворот куча строителей, разговаривают, в чертеж смотрят, ворота открыты, машины туда-сюда ездят. И будка синяя возле ворот, а на крыльце будки сидит тот самый злой дядька, который меня тогда со стройки выкинул и курит.
Ничего себе, подарочек!
Я прошлась вдоль забора – забор был сделан из деревянных новых щитов, которые поставили на куски бревен и укрепили досками под углом. Между щитами были щели, но я в них не пролазила – можно было просунуть только ладонь. Я попробовала подвинуть щит – он оказался тяжелым, а в ладонь впилась куча мелких заноз. Забор был высокий и без поперечных перекладин – перелезть тоже было невозможно.
Я еще раз обошла вокруг этого длинного забора, заглядывая во все щели в надежде увидеть кучу с липучкой – но тщетно. Видимо она была где-то глубоко внутри.
Тогда я решила найти кусочки металла на другой стройке, может быть там еще можно что-нибудь найти. Вообще-то это уже была не стройка, а как мама говорит долгострой. Забитые на разную высоту сваи торчали между кустами ив и бурьяна. Кое-где белели тоненькие стволы берез. Местами блестели лужи, в которых плавали головастики, а на отлитых из бетона ростверках прыгали зелененькие симпатичные лягушечки. Забора здесь давно не было. Я пробежалась по периметру, прыгая со сваи на сваю, и вспомнив, зачем я сюда пришла стала искать маленькие причудливые железки. Куски металла мне не попались – все заросло травой, поэтому я поймала пару лягушечек и решила показать их Генке. Он скорее всего со своей компанией находился в штабе.
Надо сказать, что раньше, когда я была маленькой, на этом месте был огромный пустырь, а на другой стороне пустыря был летний деревянный кинотеатр. Сейчас недалеко осюда построили большой новый кинотеатр, который зимой тоже работал.
Так вот, у того летнего деревянного кинотеатра была кирпичная кинобудка.
К кинотеатру через весь пустырь вела хорошо протоптанная тропинка, и большинство народу ходило по этой тропинке на трамвай и автобус, когда было сухо.
А рядом с тем, летним кинотеатром были старые бараки, которые тоже снесли . Не снесли только кинобудку. И осталась на огромном пустыре только эта будка, которая была видна отовсюду, и тропинка рядом с ней.
Потом на пустырь понаехали строители, назабивали сваи, кое-где сделали фундаменты, все разрыли и уехали, оставив детям специфическую детскую площадку – я помню на стене детского сада висел плакат – «за наше счастливое детство, спасибо родная страна», и была нарисована тётя с малышом. Я еще тогда читать научилась. Ну это было давно, а сейчас я большая, закончила четвертый класс, и между прочим на все пятерки. Только вот по поведению у меня «неуд.»
И вот, в этой кинобудке посреди пустыря Генка, мой брат, с которым у меня разница в один год ( я старше), сделал себе штаб, и они там с пацанами сидели. Пацанов кроме Генки было двое – Леха и Юрка – они из Генкиного класса. А я вообще в другой школе училась, потому что когда мы переехали, Генкину школу еще не достроили, а мне надо было идти в первый класс, а потом её сдали и он пошел в неё, потому что эта школа была ближе к дому.
Вообще-то у Генки и Юрки была военная организация, куда они приняли меня шифровальщицей на третий день существования организации. Я придумала шифр, и зашифровывала послания от Генки к Юрке, чтобы никто не мог их прочитать, и наоборот, пока они этот шифр не выучили. И еще я делала всем документы – я даже научилась писать плакатным пером, чтобы делать красивые обложки на документы. Организация имела красивое название ЮГ, но на самом деле это были сокращения Юра-Гена.
Штаб имел металлическую дверь, которая не запиралась, поэтому все секретные документы прятались в стену под кирпич.
Пол в штабе был наполовину разобран, было удобно сидеть на круглых деревянных балках. Там где пол не был разобран, пацаны постелили коврик, который притащил Леха с какой-то помойки, когда его приняли в секретную организацию ЮГ.
И вот сейчас я несла в руке двух лягушек, чтобы показать пацанам, какие же красивые бывают лягушки.
Но мальчишки встретили меня агрессивно:
Генка заорал «Смерть предателям!», и бросил мне в лицо мое удостоверение.
Я набросилась на него с кулаками, и я бы точно дала бы ему хорошенько, я ведь была выше его на голову. Но их было трое, и они прижали меня к стене, а Леха приставил пистолет к моей голове. Пистолет был деревянный, но стрелял он алюминиевыми пульками, с резинки наподобие рогатки. Я думала, что он не выстрелит, но он выстрелил прямо мне в висок. Я заорала, потому что было больно, и вцепилась в Лехины белые патлы, пытаясь выдрать ему побольше волос и покарябать, а Леха в меня плюнул.
Генка и Юрка меня оттащили. Я только махала кулаками в воздухе – трое мальчишек на одну девчонку. Я ничего не могла сделать, и поэтому заревела.
«Предательница» - презрительно произнес Юрка, - Ты нас выдала, еще слезы льешь.
- Никого я не выдала!
- Ты нас всех выдала Ничке! Ты предательница, а предателей уничтожают. И мы тебя будем казнить!
- Как вы меня будете казнить?- сквозь слезы спросила я.
- А вот так – смертной казнью,- ответил Генка, – а перед этим мы привяжем тебя к столбу и напишем на табличке «Предатель», и все кто будет проходить будут в тебя плевать.
Мне это не нравилось, меня собирались наказать за то чего я не совершала. Я держала существование штаба в строгой секретности и ни одной девчонке, тем более Ничке ничего не говорила.
- Вы чего, я никого не предавала!
- Предавала, не ври!
- Я все равно никого не предавала!
- А почему тогда тут Ничка насрала?
И только тут я почувствовала вонь и увидела кучу говна на коврике в самом уютном месте штаба.
- Откуда я знаю, при чем тут я?
- Ты знаешь, ты все знаешь! – язвил Генка, сейчас мы тебя свяжем.
Надо сказать, что Ничка была для организации враг номер один. Полное её имя было Вероника, и училась она в Генкином классе. Она была одного роста со мной, но толще в полтора раза – очень мощная Ничка, и она постоянно била мальчишек. Однажды я из окна видела, как она портфелем лупит Генку, но пока я выбежала из подъезда, её уже и след простыл, а Генка прилаживал к портфелю оторванную ручку. К тому же Ничка смогла настроить всех девчонок их класса против пацанов, и война велась не на шутку.
Самое обидное для меня сейчас было то, что я всегда защищала Генку, а если он подерется, то скрывала его драки от мамы – я пришивала оторванные пуговицы , а однажды даже пришила рукав.
Мальчишки навалились на меня и связали мне руки сзади. Я немного побрыкалась ногами, но потом подумала, что если они еще свяжут мне ноги, то я не смогу от них убежать. Я решила, притвориться повергнутой, а потом, когда они поведут меня на казнь удрать от них – ведь я была выше любого из них, ноги мои длинее, а значит я бегаю быстрее, - разница на год, да еще девчонки в этом возрасте растут быстрее.
Я стала расспрашивать их:
- А почему вы решили, что это Ничка насрала?
- Да потому что она сказала, что если узнает, где наш штаб, то придет и насрет, а ты нас выдала, она пришла и насрала.
- Ничего я ей не говорила.
- Почему тогда она навалила?
- Откуда я знаю! При чем тут я!
- Знаешь, знаешь.
Мое притворное спокойствие кончилось тут же, и я опять пыталась наброситься на кого-нибудь из них, но со связанными руками не подерешься.
- Пошли, - скомандовал Юрка.
Меня вытолкали на свежий воздух.
Я тут же побежала, пробежала метров сто, не больше, зацепилась платьем за арматуру, торчащую из земли и упала в грязь, порвав при этом платье.
Обида хлынула из глаз слезами – мало того, что меня несправедливо обвинили в том, чего я не делала, и обвинили лучшие друзья, я еще вся вымазалась и порвала любимое платье. Руки мои были связаны за спиной и подняться без посторонней помощи из скользкой грязи я не смогла.
Пацаны подбежали ко мне, но ни один из них не помог мне встать.
Я так и лежала в грязи, а Генка поднес свой красный пластмассовый меч в моей груди и важно так произнес:
- Галька обвиняется в предательстве и подлежит смертной казни.
Неужели они действительно меня сейчас будут казнить? Неужели действительно сейчас окончится моя короткая жизнь, а я так и не успела вырасти. Однако Юрка сказал:
- Генка, а тебе Гальку не жалко, ведь она твоя сестра?
- Предатели должны быть уничтожены, а она предательница.
Неожиданно я услышала голос папы:
- Это что еще такое? Что вы тут делаете?
Рвение мальчишек было остановлено.
-А ты чего в грязи валяешься, ну-ка вставай.
- Не могу, у меня руки связаны.
- Чего это вдруг, - он поднял меня, - что это такое?
- Это мы играем, - соврал Леха.
Отец развязал мне руки, отправил с Генкой домой обедать, а сам пошел в магазин.
По дороге домой мы с Генкой еще пару раз подрались, но подходя к дому решили не драться, чтобы мать не видела и не ругала за драку.
Я сильно переживала за платье, но мама сказала, что это легко отстирывается и отправила меня ванную замочить платье. Насчет дырки она сказала так – Сама порвала, сама и зашьешь.
Когда мы с Генкой ели, на меня опять нахлынула обида и желание отомстить. Я показала ему язык, Генка врезал мне ложкой, я вцепилась ему в чуб, а он схватил меня за косу.
Мама зашла и разняла нас. За драку положено было стоять в разных углах, и от этого стало еще обидней, я ведь ни в чем не виновата, а все время меня наказывают и наказывают.
Когда мы вышли и углов и доели остывшую еду, Генка помыл посуду, потому что была его очередь, мы опять немного подрались.
Вообще в тот день мы подрались еще несколько раз, как только выходили из поля зрения родителей. Мама даже сказала «Что это вы сегодня, как с цепи сорвались?» - это потому что обычно мы играли спокойно.
Когда мы легли спать, а спали мы в одной комнате, перегороженной шкафом, я спросила Генку:
- Генка, а почему вы решили что это я выдала наш штаб?
- Потому что Леха видел как ты разговаривала с Дорофеевой.
- А кто такая Дорофеева?
- Это первая подружка Нички.
- Но я не знаю никакой Дорофеевой.
- Да я сам видел, как она тебе пупсика дала, а ты взяла, и он у тебя в игрушках лежит.
Точно, с одной девчонкой из соседнего дома мы поменялись пупсиками. Неужели это и есть Дорофеева? Вообще-то девочку звали Таней, а я не знала её фамилии. Я ведь не училась в Генкином классе, и не знала, что она подружка Нички, а то бы я ни за что к ней не подошла.
- Это Таня, что ли, из дома напротив?
- Таня.
- Я ей ничего не говорила про штаб.
- …Гм… А кто тогда насрал? – Генка был искренне удивлен.
- Кто-нибудь, шел, ему захотелось, а туалета нет, вот и зашел в штаб. Там же не написано, что это штаб, это просто разваленная будка.
- Точно! – Генку посетило озарение, - как мы раньше не догадались!
- Генка, ты больше не будешь меня обвинять, что я предательница?
- Не буду.
- Давай мириться.
- Давай.
Мы встали с кроватей, скрестили мизинцы и вдвоем негромко проговорили мирилочку
«Мирись-мирись-мирись. Ты больше не дерись. Мир, мир навсегда, сор, сор никогда!»
Он убегал… в него стреляли люди…
Проваливаясь лапой в рыхлый снег,
Волк твёрдо знал: спасения не будет...
И зверя нет страшней, чем ЧЕЛОВЕК…
А в этот миг за сотни километров,
Был в исполненье смертный приговор…
Девчонка малолетняя там где-то
Уже четвёртый делала аборт…
Малыш кричал!!! Но крик никто не слушал…
Он звал на помощь: «МАМОЧКА, ПОСТОЙ!!!
Ты дай мне шанс, чтобы тебе быть нужным!!!
Дай мне возможность жить!!! Ведь я живой!!!»
А волк бежал… собаки глотку рвали…
Кричали люди пьяные в лесу…
Его уже почти совсем догнали…
Волк вскинул морду и смахнул слезу…
Малыш кричал, слезами заливаясь…
Как страшно НЕ РОДИВШИСЬ УМЕРЕТЬ!
И от железки спрятаться пытаясь,
Мечтал в глаза он маме посмотреть.
Вот только «маме» этого не нужно…
Не МОДНО стало, видите ль, рожать…
Она на глупость тратит свою душу…
Своих детей «не в падлу» убивать…
А волк упал без сил… так было надо…
Он от волчицы ВАРВАРОВ увёл…
Одна она с волчатами осталась,
Когда он на себя взял приговор…
Собаки рвали в клочья его тело!
Но только душу волчью не порвать!!!
Душа его счастливой мчалась в небо!!!
РАДИ ДЕТЕЙ ЕСТЬ СМЫСЛ УМИРАТЬ!!!
И кто, скажите, зверь на самом деле?
И почему противен этот век???
А просто ЧЕЛОВЕЧНЕЕ НАС ЗВЕРИ…
И зверя нет страшней, чем ЧЕЛОВЕК!!!
Начинается снег . Разбегаются армии .
Она шепчет - “ Аминь ! “ Она крестит их след .
Она любит их всех . Ей известно заранее —
После этой войны - начинается снег .
Я смотрел, как Она низко кланялась пламени,
Как ворвался в огонь ветер северных рек .
И сказала Она — “ Жизнь прошла в ожидании,
Но сегодня для нас - начинается снег .
Дай Мне новое имя - последнее - ВЕЧНОЕ,
Ибо боль и любовь - не по нашей вине ... “
* - Стихотворение действительно хорошо.
Правда, описываемое событие называется все же "Рагнарёк" (ударение на второй слог).
А после него начинается не снег, а пепел.
Но все равно красиво.
Задымился вечер, дремлет кот на брусе.
Кто-то помолился: «Господи Исусе».
Полыхают зори, курятся туманы,
Над резным окошком занавес багряный.
Вьются паутины с золотой повети.
Где-то мышь скребется в затворенной клети...
У лесной поляны — в свяслах копны хлеба,
Ели, словно копья, уперлися в небо.
Закадили дымом под росою рощи...
В сердце почивают тишина и мощи.
(Есенин, 1912)
Умрешь - начнешь опять сначала.
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь...
(А.Блок)
Лора
0
нет голосов
23.11.2014 13:49:26
Я вернусь однажды к тебе Господь,
Демиург, неизвестно кто,
И войду и скину усталую плоть,
Как сдают в гардероб пальто.
И на все распросы о грузе лет,
Что скопила моя сума,
Только то и смогу сказать в ответ,
Что схожу по тебе с ума...
Ничему не завидую, видишь сам
Никому, кто прийдет потом,
Ничего, я больше не делаю там,
И ничуть не жалею о том.
И за все мои боль, обиды и страх,
За рубцы на моей спине,
О каких еще не известных мирах
Наконец-то расскажещь Ты мне?...
(автор неизвестен)
Сегодня Дух направляет к поэзии, как странно,... смысл во всем...
О люди всех эпох и мест, что о себе скажу я вам?
Моя религия – не Крест, не Иудейство, не Ислам.
Я все стихии перерос, я вышел из-под власти звезд,
Юг, север, запад и восток – не для меня, не здесь мой Храм!
Твердь и вода, огонь и дух – к их мощным зовам слух мой глух,
Я тотчас всё, чего достиг, за новую ступень отдам!
Не страшен мне горящий ад, не жажду райских я наград,
Я узы крови развязал – и я не сын тебе, Адам!
Я – вне событий и имен, я превозмог закон времен,
Я в каждом встречном воплощен – и неподвластен я годам!
Во множестве провижу я Одно – Единство Бытия,
И слово Истины живой читаю я не по складам!
Я жажду в мире одного – Возлюбленного своего:
Лишь вечно видеть бы Его – и по Его идти следам!
Шамс! От любви и от вина всегда душа твоя пьяна:
Давай же славу воздадим сим, лучшим на земле, плодам!..
О молящиеся! Бога не вмещает небосвод:
Осознайте и поймите – Бог всесильный в вас живет!
Вы – свидетельство о Боге, цель и замысел Творца,
Вы – священного Корана воплощенье и оплот!
Вы – стиха святого буквы, только в целом этот стих
Лицемерный толкователь не осмыслит, не поймет!
В вас – поток бессмертной жизни, ваши души не умрут,
Вы – престол Живого Бога посреди земных красот!
Вы Творца найти хотите, а ведь Он – у вас в душе,
Мысль высокую Аллаха – облик ваш передает!
Чтобы в сердце, как в зерцале, отразился Божий Лик,
С сердца ржавчину сотрите мелких, низменных забот!
Пусть в омытых ваших душах навсегда, как у Руми,
В цветнике любви сердечной образ Друга расцветет!..
ОН БЫЛ ИМЕННО ТАМ
Крест испытал я и христиан,
до самых глубин дошел.
Тщетно искал. На кресте Его нет.
Там я Его не нашел.
В храме индусском я побывал,
в пагоде древней искал.
В них я опять не нашел и следа.
Вновь не туда попал.
В плато Герата и Кандахар
вглядывался в упор.
Нет Его здесь ни в долинах рек,
ни на вершинах гор.
Без колебаний путь проложил
К пику мифической Каф.
Там на вершине видел гнездо
сказочной птицы Анка.
В Мекку добрался, в Каабе искал.
Не было там Его.
У Авиценны спросил, но о Нем
философ не знал ничего.
В сердце свое обратил я взор.
Тут только понял сам:
Места другого нет для Него.
Он был именно там.
Я ЭТО ТЫ
Я – пылинка в солнечном луче
И целое солнце.
К пыли я говорю, замри;
Солнцу – двигайся вечно.
Я – утренний туман
И вечерний бриз.
Я – ветер в кронах рощи
И волны у края утёса.
Я – мачта, кормило, киль и кормчий
И риф, о который разбился корабль.
Я – дерево и попугай в его ветвях;
Молчание, мысль и голос;
Вздох музыки через флейту;
Искры кремня и блеск метала;
Две свечи и шальной мотылёк,
Что среди них танцует;
Роза и соловей,
Изнемогающий в благоухании.
Я – ось мирозданья и кольца галактик;
Пытливый ум, стремящийся к небу
И в бездну летящий.
Я – всё сущее и ничто.
Ты, кто знает Джелаледдина,
Ты, единственный,
Скажи, кто я?
Я - это Ты.
Лора пишет:
Сегодня Дух направляет к поэзии, как странно,... смысл во всем...
К поэзии можно направляться не только сегодня, она делает жизнь прекраснее
Бессмертное Adagio Tomaso Albinoni о любви, гармонии, вечности...
«Адажио» — одно из самых исполняемых музыкальных произведений второй половины XX века, неоднократно использовалось в кино. Благодаря использованию гитаристом Ингви Малмстином в Icarus Dream Suite Op. 4 (1984) сыграло значительную роль в формировании современного неоклассического металла.
Неплохо исполнил и национальный китайский герой VITAS на итальянском.
На итальянском:
Italian Lyrics :
Adagio by Tomaso Albinoni
Non so dove trovarti, non so come cercarti
ma sento una voce che, nel vento parla di te
quest' anima senza cuore, aspetta te
adagio
Le notti senza pelle, i sogni senza stelle
immagini del tuo viso, che passano all' improviso
mi fanno sperare ancora, che ti troverò
adagio
Chiudo gli occhi e vedo te, trovo il cammino che
mi porta via, dall'agonia, sento battere in me
questa musica che, ho inventato per te
Se sai come trovarmi, se sai dove cercarmi
abbracciami con la mente, il sole mi sembra spento
accendi il tuo nome in cielo, dimmi che ci sei
quello che vorrei, vivere in te
Il sole mi sembra spento
abbracciami con la mente, smarrita senza di te
dimmi chi sei e ci crederò musica sei
adagio
I don't know where to find you
I don't know how to reach you
I hear your voice in the wind
I feel you under my skin
Within my heart and my soul
I wait for you
Adagio
All of these nights without you
All of my dreams surround you
I see and I touch your face
I fall into your embrace
When the time is right I know
You'll be in my arms
Adagio
I close my eyes and I find a way
No need for me to pray
I've walked so far
I've fought so hard
Nothing more to explain
I know all that remains
Is a piano that plays
If you know where to find me
If you know how to reach me
Before this light fades away
Before I run out of faith
Be the only man to say
That you'll hear my heart
That you'll give your life
Forever you'll stay
Don't let this light fade away
Don't let me run out of faith
Be the only man to say
That you believe, make me believe
You won't let go
Adagio
------------------------------
Я не знаю, где тебя найти
Я не знаю, как достичь тебя
Я слышу твой голос в ветре
Я чувствую тебя под моей кожей,
В моем сердце и моей душе
Я жду тебя...
адажио...
Все эти ночи без тебя,
Все мои мечты только о тебе.
Я вижу и прикасаюсь к твоему лицу,
Я падаю в твои объятья,
Я знаю придёт время,
И я обниму тебя
адажио...
Закрываю глаза и знаю, как найти,
Нет необходимости молиться.
Я прошёл такой дальний путь,
Я боролся так тяжело.
Не надо больше объяснений
Я знаю, все, что осталось,
Это играющее фортепьяно, Если ты знаешь, где меня найти,
Если ты знаешь, как достичь меня,
До того, как померкнет свет
Прежде, чем исчезнет вера.
Будь единственным человеком, чтобы сказать,
Что ты услышишь мое сердце
И отдашь свою жизнь,
Чтоб навечно остаться со мной.
Не позволяй свету исчезнуть,
Не дай мне потерять веру,
Будь единственным человеком, скажи мне,
Что веришь, и заставь меня поверить,
Не уходи...
адажио
У нас есть те, кто говорит по-итальянски, но не знаю пишет ли стихи o_not_know:
Форумные поэты, ГораздЪ, poick, ~Странник~ и все желающие, как по поводу сложить красиво и лирично перевод,
который я вам подсуетился представить?
There are more things in heaven and earth, Horatio,
Than are dreamt of in your philosophy.
W. Shakespeare, Hamlet
VITAS на итальянском.
